В какой-то момент мне уже было неуютно сидеть в машине и мне хотелось уединиться в уютном теплом местечке, где я смогла бы двигаться и принимать удобные для меня позы. Я позвала мужа и сказала, что пора возвращаться, что, по-моему, это уже начало родов. Сначала муж хотел помыть наши сапоги от грязи водой из бутылки, но я вдруг ощущаю, что родовая деятельность прогрессирует и мне становится уже совсем не до чистоты сапог. Мы поспешили в палату.
Обход в патологии был около 10 часов, пришла Татьяна Ивановна (палатный врач, та, которая меня к профессору Деминой привела на прием), увидела, что я применяю дыхание, что у меня схватки. Спросила, давала ли сегодня утром Татьяна Юрьевна мне таблетку (так как Татьяна Юрьевна поставила начальство патологии в известность, что начинает у меня подготовку шейки к родам). Затем на схватке стала слушать сердце ребенка (сердечко билось хорошо). Татьяна Ивановна решила позвонить Татьяне Юрьевне, чтобы меня уже определяли в родзал. Муж решил подняться к Татьяне Юрьевне и спросить у нее об этом лично, ведь мы договаривались подойти к ней к 12 часам. И там ей в шутку сказал, что я корчусь, видимо роды начались.
Вернулся муж и сказал подниматься к Татьяне Юрьевне. Мы направились на прием к Татьяне Юрьевне. В своем кабинете ее не было, она была на родах. Тогда мы с мужем решили ожидать ее возле родильного отделения. Сели на стулья (вокруг сновали люди) и на схватках муж собой прикрывал меня от праздно любопытствующих взглядов, особенно одной любопытной мадам(интересно поглазеть на то, как женщина переживает схватки), а руками растирал поясницу. Наконец-то появилась Татьяна Юрьевна. Она была сердита на меня, она решила, что я боюсь схваток и поэтому веду себя не правильно, возможно я «корчусь» на схватках (она неправильно поняла слова моего мужа и решила, что я «корчусь» на схватках перед палатным врачом). Она мне сказала: « Оля, ты же понимаешь, здесь тебя все здесь мечтают «прокесарить», ты хоть не корчись там, тебя еще рано в родзал определять, родовая деятельность может еще прекратиться, раскрытие еще 1 см, а тебя уже направляют в родзал, это не правильно. Еще не ясно, начнешь ли ты рожать или это просто действие таблетки, действие простагландинов. Надо понаблюдать за раскрытием шейки, пойдет ли оно дальше сегодня или нет. Рано еще в родзал». Короче говоря, дала наставление погулять, походить, и прийти в три часа к ней, чтобы определить степень готовности шейки. Что я и сделала….
Сначала мы с мужем переживали схватки вместе в моей комнате, где сидела девушка Наташа (совсем молоденькая девчонка). Мне было сначала неуютно, что в комнате находится посторонний человек, но потом мне было наплевать и на этоJ. На схватках я пробовала все позы, которые я когда-то изучала в период беременности, искала «свою» позу, наиболее удобную для меня. Я была и в ванной под душем и на кровати и везде где только можно (только не выходила в коридор, чтобы меня там не заметили, так как Татьяне Ивановне – палатному врачу, мы сказали, что я не рожаю, что это ложные схваткиJ). Потом, конечно, Татьяна Ивановна опять пришла ко мне в палату и увидела, как я в коридоре с мужем стою и растираю усиленно поясницу, применяя специальный ритм дыхания. Увидев испуганный взгляд Татьяны Ивановны, я в перерыве между схватками сказала ей: «Татьяна Ивановна, ну все же хорошо, ну что вы, в самом деле, все со мной хорошо! На прием к Татьяне Юрьевне в три часа, так как это могут быть еще не роды, и все может прекратитьсяJ». Есть на схватках действительно не хочется абсолютно (мне уж точно не хотелось) и слова мужа: «может принести тебе покушать что-то?» вызвали раздражение. Мужчинам трудно понять, как это не хотеть кушать, когда целый день ничего не кушал, как говорится, чтобы понять, что чувствует «дерево» нужно стать деревом))
В три часа поднялась к кабинету Татьяне Юрьевне, полчаса ждали под дверью (Татьяна Юрьевна принимала людей и не спешила к нам). Я, конечно, стояла не под дверью, а бегала во время схваток по ступенькам, так как я открыла для себя, что намного легче расслабив промежность бегать по ступенькам на пиках схватки. Я представляла себя спортсменом, бегущим (и уже очень уставшим) на дальнюю дистанцию.… При подъемах по лестнице, я перестала ощущать боль, а оставался легкий дискомфорт, как при «тренировочных» схватках. Я уж решила, что не рожаю я, что ошиблась)).
Потом освободилась Татьяна Юрьевна, спросила меня, как часто повторяются схватки, я ответила, что три схватки в пять минут (муж засекал и частоту схваток за 5 минут, и продолжительность самих схваток). Татьяна Юрьевна на мои слова о том, что меня клонит в сон, сказала, что это хорошо, это называется естественным обезболиванием организма и что, возможно, обезболивающее нам вовсе не понадобится. Затем я сказала про бег по лестницам во время схваток. Татьяна Юрьевна подтвердила, что это очень благотворно сказывается на родовой деятельности и на раскрытии шейки. Затем Татьяна Юрьевна повела меня в другой кабинет, где можно будет посмотреть на раскрытие шейки. Забежала я в кабинет уже на носочках и так несколько раз бегала, прерывисто вдыхая носом и выдыхая ртом, по кабинету. После окончания схватки я извинилась за свою беготню. В ответ услышала : «За что извиняешься? Я просто наблюдаю, как ты переживаешь схватки». Взобралась я на кресло, открытие уже 4 см и мне пора уже в родзал. Мы вышли (вернее я выбежала, так как начиналась очередная схватка). Татьяна Юрьевна поздравила ожидающего под дверью мужа, с тем, что роды начались, что я рожаю и сегодня рожу, и добавила, что теперь нам есть с чем подниматься в родзал.
Так вот на схватках, не веря в то, что я скоро рожу, я спустилась (не забывая подниматься по ступенькам на схватках) с мужем к себе в палату патологии, муж собирал вещи, дежурная акушерка , которая мне помогала собирать сумки в родзал, удивилась, что у меня такие уже сильные схватки, а я все гуляю)) Дежурная акушерка спросила, делала ли я клизму. Все же клизму они там делают (или стали опять делать, видимо роды без клизмы заканчиваются более тщательной уборкой помещения J). Для этого женщины покупают тюбик нордалакса (такая вот клизма-слабительное) и ставят ее сами себе.
Собрали вещи пошли подниматься на 5 этаж с мужем. В этот момент в коридоре я встречаю профессора Демину, которая направляется к моему палатному врачу (она была недовольна, что меня пустили в роды, что я рожаю, хотя она дала распоряжение положить на плановую операцию) . Встретившись в коридоре взглядами с Деминой, я поздоровалась, на что профессор в недовольной гримасе опустила уголки губ и тихо прошипела что-то типа «Здравствуйте». Я же улыбнулась на ее гримасу и сделала вид, что просто прогуливаюсь по коридору (мне повезло, я с ней столкнулась в коридоре между схватками, когда не было схватки).
Поднималась на 5 этаж вместе с мужем, акушеркой . Акушерка хотела подняться на 5 этаж на лифте, но я побежала по лестницам. Увидев это, акушерка весело сказала, мол: « какая хитрая, и все она знает, знает, что по лестницам бегать полезно, быстрее и легче родит». Таким образом, я поднялась на 5 этаж своим ходом. Вот и 5 этаж (это уже около 4 часов вечера). Около родзала уже находился анестезиолог, который ждал, когда возникнет необходимость в операции и дочка моего палатного врача Ивановны. Моего мужа сразу в родзал не пустили, потому что он был в верхней одежде и в обуви (муж не взял ни сменную одежду, ни фотоаппарат, думал, что опять ложные схватки). Пока муж спускался на первый этаж за бахилами, я зашла в родзал – уютная небольшая комнатка, с туалетом и душевой, с кушеткой в углу под окном и родильным креслом по средине комнаты, на окнах жалюзи голубовато-зеленого цвета .
Мне хотелось уединиться и меня не устраивало присутствие трех врачей (одна из которых дочь моего палатного врача). Они стояли и о чем-то беседовали перед открытой нараспашку дверью. Я же вертелась вокруг кресла в каком-то своем странном танцеJ. В перерывах между схватками мне все также хотелось спать. Дочь моего палатного врача, услышав, что мне хочется спать очень, спросила, мол, нужно же раскрытие проверить (видимо ей очень хотелось поучаствовать в моих родах). Я ответила, что Татьяна Юрьевна уже все проверила и что они все могут быть спокойны за это)).
Наконец-то меня оставили одну. Я, в одной коротенькой ночной на голое тело, бегаю вокруг комнаты в странном танце (для меня именно движения в процессе раскрытия шейки, практически полностью обезболивали схватки) J Вдруг открывается дверь и ко мне в родзал вламываются какой-то незнакомый мужчина и пожилая нянечка. Оказывается, этот мужчина пришел забирать вещи и сумки своей жены, которая рожала здесь до меня. Но он никак не мог признать сумки жены, он присел на корточки и как-то «по –эстонски» медленно «узнавал» сумки… Меня это раздражало, мне хочется предаться процессу родов, окунуться в него, а здесь чужие мужчины, причем в верхней одежде и обуви, когда как моего мужа не пустили ко мне из-за той же верхней одежды и обуви! Я подошла к мужчине, одну руку я зажала уже между своих ног и попросила: «Давайте быстрее, а?». На что мужчина поднял на меня глаза и спросил : «Что?». Пришлось повторить свою просьбу, и в ответ услышала: «Не переживайте, все будет хорошо». Я огрызнулась, что сама об этом знаю.
Вот я уже в родзале с мужем, бегаем на схватках вокруг кресла (мне было легче, когда муж бегал вместе со мной). (Наверное, это около половины 5 уже) Приходит Татьяна Юрьевна с акушеркой, смотрит раскрытие, раскрытие уже 5 см. Мне прокалывают пузырь. Я думала, что обойдемся без этой процедуры, но Татьяна Юрьевна заверила, что лучше проколоть пузырь, чтобы он не мешал. Я думаю, она просто хотела ускорить родовую деятельность. Мне делают слабенькое обезболивающее (по моей просьбе), но обезболивающее какое-то странное, боль остается, но голова в «туманчике», пьяное состояниеJ, но боль осталась (так мне и обещали, что боль останется, но будет легче). Мне пообещали, что обезболивающее будет действовать часа три. Но мне не понадобились три часа, спустя часа полтора (или даже меньше) я уже рожала свою доченьку. Вот вспоминая на схватках наставление Грентли Дика, я, несмотря на боли (дискомфорт), расслабляю промежность и даже на пике схватки помогаю прессом потихоньку ребенку двигаться (желание «подтуживаться» возникает интуитивно), конечно, при этом я и рычала и выла, но не, потому что было безумно больно, а потому что, растворившись в схватках, женщина забывает об окружающем мире. Я «встречала» схватки своими так называемыми «первобытными» завываниями (не забывая о дыхании), я открывалась на боль, я смирилась с ней и приняла ее, я понимала, что я должна думать о ребенке, я мать, и моя обязанность - помогать ребенку в процессе родов, а не мешать ему в этом. Я понимала, что не должна «зажимать» свои мышцы в страхе перед схватками, я должна «войти в ритм схваток» и плыть по течению родового процесса. И действительно, боли, как таковой и не было, то есть это не та боль, которую мы испытываем при травме той или иной части тела. Муж все время растирал мне поясницу. А в переходный период, когда схватки наиболее болезненные, длился минут 15, по словам мужа, потом я очень захотела в туалет по-большому (пардон), муж позвал акушерку, все засуетились, стали готовить принадлежности. Акушерка попросила мужа позвонить Татьяне Юрьевне и сказать, что я уже рожаю. Муж позвонил Татьяне Юрьевне и сказал, что я рожаю. Пришла Татьяна Юрьевна, проверила раскрытие, оно было полным и головка уже прижата, проверила шов, состоятелен вроде бы везде, потом позвала анестезиолога (он находился недалеко от родзала) и извинилась, мол, «извините, но ваша помощь нам не понадобилась, мы уже рожаем сами»)).
Мне же дала четкую инструкцию, не пропустить схватку и на пике, что есть силы потужиться, как в последний раз. Тут у меня была паника и легкая истерика, я стала протестовать, я боялась, что мою промежность порвет на мелкие части, что я уже не хочу рожать. У Татьяны Юрьевны округлились глаза от удивления, она сказала, что я же сама уже рожаю, что мне осталось только вытолкнуть ребенка, что мне будет не больно, когда я начну тужиться и так далее. Короче, я утихомирилась. Кстати, о данном критическом периоде также описано у Грентли Дика, я ведь думала, что я не буду паниковать, но нет, прав был Грентли Дик, когда писал о том, что многие женщины поддаются панике на данном этапе. Меня приготовили (там, в начале потуг применяется поза сидя, очень удобная, как мне показалось), муж стоял у изголовья и держал меня за плечиJ, и вот на пике схватки я стала тужиться, мне было довольно больно. Даже скорее было очень страшно, чем больно, это тот животный страх, о котором писал Грентли Дик. Это действие адреналина когда, кажется, что сейчас ты можешь умереть, кажется, что родовые пути не смогут адаптироваться под ребенка и если потужишься, то промежность вся разорвется, а вместе с ней и ты… То есть это именно та последняя преграда на пути к встрече с ребенком, которую необходимо преодолеть. Я осознавала, что нужно как бы покориться, пожертвовать собой ради ребенка (ведь на потугах идут самые длинные схватки, и в это время малыш особенно нуждается в кислороде).
Вообщем, я решила «будь что будет» и стала пробовать тужиться. Родила я головку ребенка на 3 потуге. Первые две были тренировочными, так сказать. На первой потуге я немного подтуживалась, чтобы ощутить, насколько хорошо родовые пути адаптируются под ребенка. На второй потуге приложила еще больше усилий (поняла, что все хорошо). А вот на третью потугу приложила максимум усилий (как и командовала Татьяна Юрьевна, тужилась, как в «последний раз») Татьяна Юрьевна усиленно просила не торопиться рожать, она дышала вместе со мной, очень стараласьJ , попросила меня потужиться совсем чуть-чуть и также хорошо родить тельце ребенка, как и головку… Дочка»шла» с ручкой впереди над головой, нужно было какое-то время не тужиться, а дышать поверхностно, быстро «по-собачьи», но, как ни старалась Татьяна Юрьевна дышать со мной (она склонилась надо мной и дышала вместе со мной), от пекущей боли в области промежности, я, вместо того чтобы не тужиться резко и сильно вытолкнула мою малую. Таким образом, надорвала кожу промежности (повезло, мышца промежности осталась невредимой). Татьяна Юрьевна наложила косметический шов, и уже спустя некоторое время от разрыва не осталось и следа.
Родила я здоровую девочку 3 кг, 50 см, 8/9 по Апгар. Ребенка сразу положили мне на грудь, она так интересно кричала, как маленький тигренок, при этом доченька повернула голову вверх, к моему лицу, и не отводила своих глаз от моих глаз… Ее голубые глазки пристально вглядывались в мои глаза, она так и лежала, пристально глядя мне в глаза. Это очень умилило Татьяну Юрьевну, она смеялась и все повторяла акушерке Тане: «Тань, ты посмотри как она смотрит, как она смотрит в глаза!» . Мои мысли сразу после того, как ребенка выложили на грудь, что я бы рожала и рожала… Муж, глядя на малышку, плакал от радости. Через некоторое время я почувствовала снова дискомфорт (рождалась плацента). Я лежала и гладила малышку, когда Татьяна Юрьевна в очередной раз обратилась ко мне, я пыталась выразить ей мою благодарность, но слов не находилось, а одни эмоции, я постоянно повторяла «Татьяна Юрьевна, Татьяна Юрьевна, спасибо, спасибо ..» и т.д. , Татьяна Юрьевна опустила глаза и спросила с улыбкой: «Ну что? Теперь сбылась твоя мечта?». Я ответила: «Да. Татьяна Юрьевна, если бы не вы…»…
Потом мне ввели наркоз, чтобы провести ручную ревизию шва на целостность…Я проснулась, муж сидел возле стены с дочкой на руках, анестезиолог стоял и спрашивал, как меня зовут, кто я, где, кто он такой и тому подобное. Смешно, что я узнала анестезиолога, но не узнала мужа (он далеко сидел, а анестезиолог близко)).
Через несколько минут пришла акушерка Таня, и, взяв у мужа Лилю, принесла мне ее для первого прикладывания к груди. Затем пришла Татьяна Юрьевна. Она подошла к нам с мужем. Видно было, что Татьяна Юрьевна очень довольна сегодняшним днем, она улыбалась… Когда она подошла к нам, муж спросил ее: «Татьяна Юрьевна, вы хоть когда-нибудь дома бываете?». На что она с улыбкой ответила: «Иногда». Я помню, призналась, что я очень счастлива и что теперь я буду всем рассказывать, что я сама родила после кесарева сечения…Да, еще и добавила, мол, представляю, что скажет профессор Демина, когда узнает о том, что я все же родила сама…
После родов меня с малышкой отвезли в послеродовую палату. Муж поехал домой. Я испытывала чувство удовлетворенности, я была счастлива, у меня было состояние экстаза, можно сказать...Мне совершенно не хотелось спать (хоть было уже поздно), мне хотелось веселиться, радоваться тому, что теперь у меня есть доченька, мой любимый ангелочек! Все следующие дни, я пристально вглядывалась ей в личико, не отводила глаз, не могла налюбоваться и плакала от радости, глядя на нее… Прекрасное время, которое мы с мужем будем вспоминать всю жизнь.
Три дня еще я провела в роддоме, на 4 этаже в послеродовой палате. Мне звонили девчонки из патологии и поздравляли с рождением дочери. Называли меня героемJ. Удивлялись, что я так быстро родила (говорили, мол, не успели собрать сумку в родзал, как через час, полтора возвращается муж за остальными вещами). В коридоре я встречала тех врачей из консилиума. Встретившись с Татьяной Ивановной я, как всегда, услышала вопрос о своем самочувствии, а потом Татьяна Ивановна добавила: «Молодец (и опустила глаза)». Я ответила: «Спасибо».
На 4 этаже красили что-то, я хотела выписаться на 2 сутки, но Татьяна Юрьевна меня не пустила, я очень расстроилась, но это лирика…
На третий день, я собиралась выписываться, нужно было сделать узи. Я спустилась на первый этаж и ждала своей очереди под кабинетом узи. Вдруг поворачиваю голову влево, и вижу проф. Демину, она спустилась по лестнице на первый этаж. Встретившись с ней взглядами, я хотела поздороваться с ней, но она почему-то изменилась в лице, подняла надменно брови и отвернулась от меня в другую сторону с недовольным выражением лица…
Кстати, Иван Иванович, который делал мне холтеровское исследование (молодой мужчина, кардиолог, узнав от мужа, что я родила сама, поздравил нас, обрадовался…Хороший человек, а я еще на него, бедного накинулась (когда приходила за Холтеровским прибором), что все они за одно, что все хотят меня порезатьJ , Иван Иванович тогда сказал, что он, наоборот не приветствует плановое кесарево и если женщина может родить, то, конечно, она должна рожать сама и, что его жена сама рожать будет, по крайней мере он надеется на это.
Приехала я домой 7 марта поздно вечером, дорога из Донецка была странная… Все время что-то мешало уехать из города, видимо Донецк не пускалJ. Так что доехали позже, чем планировали…
P.S.: Одно радует, что благодаря полученным знаниям и обладая нужной информацией, я не согласилась лечь на плановое кесарево сечение. А ведь если бы я согласилась, что было бы? Моя доченька родилась 3 кг в 39 недель, если бы я легла на операцию в 37 недель , как рекомендовала профессор Демина ( по ее подсчетам была уже 38 неделя, а мои уверения, что я точно знаю дату зачатия, она пропустила мимо ушей), она бы родилась менее 2 500 кг, то есть была бы недоношенной (а сказали бы, возможно, что это из-за гипоксии)..У каждого ребенка свой срок для «готовности» к рождению. Не зря ведь заграницей (в частности в Америке) рождается столько недоношенных малышей, по причине планового кесарева сечения. Плановое кесарево сечение проводят на одном и том же сроке, обычно на 38 неделе, не учитывая индивидуальных особенностей малышей (как будто дети на фабрике штампуются).
Тема: 2007, Донецк, Центр охраны материнства и детства, Бабич (Прочитано 537 раз)