Как сейчас помню тот день, когда сообщила мужу, что беременна. Уже почти десять недель мою тайну хранили две тест-полоски в шкафу. И десять недель я вела себя как взбесившаяся кошка. О беременности не хотелось никому говорить: никто не ждал этого ребенка. Я жутко бесилась из-за того, что никто вокруг не видит, что я жду ребенка. От меня шарахались трое моих бедных деток, муж и родители.
И вот я стою на высоченных каблуках, в новенькой атласной юбке, едва не плача ищу сумочку в бездонном коридорном шкафу, опаздывая на работу. Муж выходит из спальни и говорит, прищурив глаза "А ты случаем не беременна". О как долго я ждала этого момента, чтобы злобно завопить "Нет!" Но на моем лице расплывается глупейшая улыбка "Да, а что?" Муж пожимает плечами "Нет, ничего".
Мои первые роды были настоящей катастрофой. Я была беременна двойней. Мне вызывали роды в неполные 37 недель, ввели два геля, прокололи пузырь и влили, как мне кажется, литры окситоцина. Мой огромный живот пережил ужасные схватки. Я лежала на кровати, а врачи все пытались измерить пульсы моих дочурок на аппарате КТГ. Потуги были единственным реальным счастьем, пережитым тогда. И хотя они длились всего 20 минут, я успела родить первую доченьку и испытать огромнейшее счастье. Потом потуги пропали, я вопила как дура, но не могла тужиться наугад. Тем более вторая малышка шла ножками. Было экстренное кесарево.
Спустя 10 месяцев мы, родители двух самых беспокойных девочек-двойняшек, залетели снова. На этот раз я была умнее. Не пила витаминов, таблеток, мы отдохнули на море. Я могла бы родить сама после кесарева, но+ испугалась. Мы ждали сыночка, Вовочку, и я не хотела им рисковать. Кесарево под эпидуралкой было просто ужасным! Я дико тряслась на операционном столе, а анестезистка только покрикивала на меня "Что ты трясешься! Где твои вены?!" Мои руки после операции покрывали синяки от неудачных попыток медперсонала найти мои вены. И еще я помню, как во время операции в голове билась одна мысль "Быстрее, быстрее! Вытаскивайте его из меня быстрее!"
А как вам реплика врача, делающей операцию "Ой, он убегает вверх!" В тот момент мой малыш внутри буквально уполз под мои ребра от рук доктора. В общем, после одних вагинальных родов и двух кесаревых я, как ни странно, ждала еще одной беременности. Она должна была стать моим моментом истины. Я хотела стать женщиной рожающей, но не страдающей. Когда Вовочке исполнилось два года и месяц, мы снова залетели. Я еще три месяца кормила его грудью.
На учет встала в 22 недели. Потом опять было море. Купалась, загорала, как курица квохтала над своими малышами. Купаться в море с животом было потрясающе. Видеть трех вопящих от счастья своих детей было еще большим счастьем. Признаюсь, многие смотрели на нас с чувством жалости, либо презрением. Но разве есть вам дело до других, когда глаза ваших деток видят солнце, море, когда ваши малыши объедаются арбузом. Пусть эти простые радости жизни будут доступны всем моим детям. Так рассуждаю я, когда стараюсь не думать об абортах.
Всю беременность я читаю и поглощаю тонны информации о рубцах на матке. И прихожу к выводу - риск минимален. Есть очень много шансов родить самой. Во-первых, я моложе 30 лет. Во-вторых, рубец прекрасный, состоятельный, толщиной 46 мм. В третьих, плацента прикреплена к дну, с переходом на переднюю стенку - от рубца далече. В четвертых, есть опыт одних вагинальных родов, умение тужиться. В пятых, я почти здорова, нет патологий. Мой варикоз только добавляет аргументов "за" - операция при глубоком варикозе может стать опасной для жизни. Взяв все эти доводы с собой в охапку, лечу в наш городской роддом, в 37 недель. На консультацию с заведующей.
Наш диалог по телефону (это такая "консультация") не ввергает меня в бездну отчаяния. Мне предлагают отправляться в Москву (хоть к черту на кулички), где за деньги исполнят любой каприз. А у них после двух КС вагинально не рожают. - А если приеду со схватками? - спрашиваю. - Прокесарим экстренно, - не отступает моя заведующая. Врач она прекрасный, вторая операция КС у меня - её рук дело. Потому и рубец такой отличный. Я молчу в трубку, судорожно думаю. - Я ставлю вас в график на плановое КС, - говорит заведующая, пытаясь подавить мои сомнения в зародыше. - Нет! - отвечаю я вдруг и+ сама пугаюсь своей смелости. Иду домой, словно меня кто-то несет на крыльях: всё решено - я буду рожать сама.
В ЖК на приеме такой разговор: - У вас шейка укоротилась и мягкая, - говорит молодая врач после осмотра. - Прекрасно! - отвечаю. - А живот не побаливает? - Подхватывает иногда. - Как?! Так может у вас угроза? - Не смешите меня. На моем сроке - и чтобы не подхватывало совсем. Это было бы странно. - Верно, верно, - шепчет старая акушерка. - Ой, а у вас еще и гипоксия плода, по КТГ! Может госпитализируемся? - предлагает молодая. - Нет спасибо. У меня нет гипоксии плода. - Почему?! Вот же+ - глаза круглые и+ любопытные. - Я намеренно лежала на спине, чтобы узнать, как ребенок будет реагировать на стрессовую ситуацию. Амплитуда нормальная для небольшого стресса. Один раз только сердцебиение падает до 105. Но восстанавливается до нормы быстро, - расшифровываю я распечатку. - Да-да, точно так, - опять вступает в мою защиту акушерка. Пишу отказ от плановой операции и заявление, что поступлю в роддом с активной родовой деятельностью. - Ну уж активной то не ждите, - советует добрая акушерка. - Именно с активной. Почти на полном раскрытии! - ввергаю в панику молодую женщину-врача и ухожу домой.
Дома наугад открываю старое Евангелие - ему больше ста лет. Читаю об иерихонском слепом, который кричал "Иисусе, сыне Давидов, помилуй меня". Христос ответил исцеленному слепому "Прозри! Вера твоя спасла тебя" В тот же день звонит моя старенькая крестная, тетя Вера: - Не отчаивайся. Если Бог решит, кто сможет сделать против Него? Врачи что ли? И я начинаю верить. На Покров исповедалась за всю свою жизнь, причастилась. На следующий день, 15 октября, сдала кровь на плазму - если вдруг что не так.
Живот начал подхватывать чаще. Дома закончены все дела в один миг. Не схватки, но что-то внутри изменилось. Я поняла, что гормоны начали играть в мою пользу. Обед, 16 октября. Начало опять подхватывать с боков. До вечера хожу в полном непонятии - всё нерегулярно, не больно и вообще скоро встречать детей из садика. В шесть вечера низ живота ощутимо побаливает - как при месячных. Дети пришли. И схватки устанавливаются. Терпимые и через 15-20 минут. Муж поглядывает: может "скорую"? Нет, еще рано. В гости пришла мама моя. Пьем чай с кексами - не меняясь в лице переживаю несколько схваток. Все вполне терпимо. В восемь часов мама уходит, уверенная, что я рожу через неделю - не раньше. И с этого времени всё и начинается. Чтобы переждать схватку (по 20 секунд через 10 минут) опираюсь на диваны, столы, кресла. Срочно укладываю детей спать.
Вдруг начинают трястись ноги - от дикого страха. Боже! Роды начинаются! Но страх этот вылетает пулей после представленных мною схваток в больничных стенах. Нет, пока я еще не кричу от боли, я буду сидеть дома. В десять вечера окончательно убеждаюсь, что я рожаю - схватки сильные, через пять минут, по минуте каждая. Я все время на ногах. Только на схватке опираюсь на что-либо и сильно дышу. Это так помогает! Как я могла лежать со схватками в мой первый раз? Вдруг почти мгновенно отекает моя правая варикозная нога. Лихорадочно соображаю! Ложусь, закидываю ногу и лежу через силу 20 минут. Отек проходит! Надеваю чулок, купленный в аптеке - больше нога не отекала.
В ванной решаюсь проверить раскрытие. Мою начисто руки, проверяю. Сразу же вышла пробка. Шейка сглажена и пропускает палец. Неужели всего палец! Значит, в больницу рано. Опять хожу, дышу, на схватке опираюсь. Очень боюсь, как бы воды не отошли раньше времени. В полночь смотрю телевизор, на схватке дышу. Муж тревожно считает минуты между схватками: уже через три! Но я категорична. Я убеждаю его, что это - только начало. А сама боюсь, как бы он не сорвался и не побежал к телефону. Последний раз иду в ванную - шейка пропускает два пальца. К схваткам совершено привыкла и ощущаю их не как боль, а как давление и сжатие низа живота.
Меня утомляет только постоянная ходьба. В пол-первого ночи не выдерживаю. Беру старое Евангелие, прижимаю к груди и, почти не веря ни во что, молю Бога "Господи! Дай мне хоть 20 минут без схваток! Я так хочу спать! Убери схватки хоть на 10 минуток!" Увы, никаких 10-20 минуток. Схватки не усиливаются, но идут одна за другой. А я так хочу спать! Как мне лежать со схватками? Муж ложится спать, заверенный мной, что "это только начало". Я иду в зал, распахиваю окно и жадно дышу холодом. Выключаю свет и ложусь на диван. На подлокотник кладу Евангелие и с чувством глубокой обиды шепчу "Ну спасибо, Господи!" Лежу и дышу. Постепенно проваливаюсь+ в дремоту. Сквозь сон продыхиваю схватки, ощущаю, что они невероятной силы, но+ мне не больно! Я только относительно счастлива - ведь я почти сплю.
А какое счастье спать на своем родном диване, а не на казенной больничной кровати метаться и звать маму! Вдруг из груди вырывается какой-то глубинный стон. Он меня будит, и опять со схваткой я чувствую, что не могу сдерживать свой нутряной стон. Представьте, как если вас рвет на пустой желудок - так же и тут. Оглядываюсь на часы - пол-третьего ночи. Я проспала полтора часа! Хочу встать, но схватка такой силы, что я ору мужа, не боясь ни соседей разбудить сверху, не деток в детских. Он прибегает заспанный. Прошу его помочь мне подняться. Помогает. Вдруг что-то из меня капает. Проверяю - Господи, несколько капель воды и крови. - Нет, только не кровь! - шепчу я. - Скорую! Скорую срочно! Муж бросается к телефону а из меня вдруг рвется этот ужасный стон и потуга? А где воды? Я подтуживаюсь и вдруг: стоп! А раскрытие? Пальцами проверяю и чувствую, как внутри уже никакой шейки - плодный пузырь (пружинистый и гладкий) вклинивается в проход. Господи, это нормально?! Кричу я про себя. И вдруг понимаю - всё лучше, чем могло быть. Этот ответ приходит сам собой.
Подхожу к креслу. Муж говорит в трубку: - Приезжайте, моя жена рожает! - видимо на том конце интересуются моей биографией. Я пытаюсь шептать "Скажи им, что у меня потуги". Но он упрямо твердит "Она рожает. Она уже рожает" Что поделать: мужчины знают, что если женщина рожает, то их дело - поскорее исчезнуть. Помогаю мужу в этом "Неси одеяло" говорю ему. И с трудом удерживаю потугу. Бросает трубку и приносит мне+ пеленку. - Одеяло! - ору я, надеясь, что он принесет маленькое детское одеялко - легче отстирается. Тащит из спальни огромное пуховое двухспальное. Дальше - хохма. Набрасывает мне его на спину, как будто я мерзну. А в зале и вправду открыто окно. - Да на пол бросай! - кричу я. Он бросает его передо мной. Я встаю на колени (абсолютно инстинктивно, даже в мыслях нет, чтобы лечь!) и опять потуга.
Держусь. Чувствую жжение в промежности. - Срочно горячую тряпку! - отправляю его в ванную. Знаю, что это может спасти от наружных разрывов, если приложить тряпку. Он уносится в ванную. Чувствую схватку "Боже, только не потуга!" И Бог посылает мне такую потугу, что я понимаю - сопротивление бесполезно. Изнутри опять вырывается глухой и дикий вопль и я тужусь что есть силы - пузырь уже выпирает снаружи. Сразу тужусь еще раз и из меня выскальзывает белый комочек, льется вода, кровь, вьется пуповина. Я тяжело дышу и моя первая мысль "Кто это? Кто это?" Передо мной лежит крохотный мальчик (вес - 3550, рост - 54). И дикая радость. Я кричу от счастья: - Всё! Всё! - часы в зале показывают ровно три ноль-ноль.
Боже у меня получилось! Я родила! Вбегает муж - с горячей тряпкой. И только протяжно произносит "Ой". Сажусь на одеяло. И мы рассматриваем нашего крошку. - Он живой? - Конечно, - отвечаю я. Трогаю его ручки. Он начинает шевелиться и тихонько, деликатно так кряхтеть и мяукать. Но почему же я не узнала его в первый момент? Да ведь на нем полупрозрачный плащик из пленочки! Капюшончик на голове прикрывает глазки, а сзади - плечики и спинку. Муж поднимает капюшончик и на нас устремляется взгляд двух чудных глазок, блестящих и совершенно спокойных. На лице - ни капли испуга. - Перевернем его на животик, - говорю я. - А можно? - Нужно! - мы осторожно переворачиваем мальчика. Он чихает несколько раз и+ найдя кулачок начинает его сосать. Я глажу его по спинке - она вся в белой смазке. - Ой, позвони в "скорую", - говорю я. Далее такой диалог по телефону. - Приезжайте поскорее, жена уже родила, - голос у папочки убийственно холодный. - НЕ-Е-Е-Т!!! - дикий вопль из трубки. Звоним маме - прибегает из соседнего дома, растрепанная, в тапочках и норковой шубе накинутой на ночнушку.
"Скорая" влетает в нашу квартиру в лице двух дородных тетушек. Они едва не смеются от счастья, видя живых маму и ребенка. И вот перерезана пуповина - уже побелевшая. Малыша заворачивают в пеленки. - Нужно еще родить плаценту, - советуют врачи. А я боюсь почему-то. Вдруг вспоминаю: ба, а как же мой рубец? Как я с рубцом буду рожать+ плаценту? В общем, как вы понимаете, в родах рубец меня абсолютно не беспокоил. Мне кладут на живот ледяную пачку пельменей, я кормлю моего сыночка, который не прочь поесть подольше. Мама начинает мне давить на живот. Тужусь и плацента вываливается из меня, целая и невредимая - через 30 минут после рождения сыночка. Теперь "скорая" довольна вполне. Тетушки-врачи меня искренне поздравляют. Сбегаются дети, поглазеть на Димочку - так они его окрестили еще в животе. Мне измерили давление - нормальное. Значит, я не умираю, кровотечение из-за обычных трещинок. Нас с малышом везут в роддом.
Тема: 2008, Ямал, соло роды (Прочитано 669 раз)